— Это Айен! — крикнула она мне.

Айен сполз с седла; от одежды остались лохмотья, он был покрыт пылью с головы до ног и весь в синяках и ушибах. На лбу вздулась опухоль, бровь сильно рассечена. Дженни поддержала его под руку, когда он встал ногой на землю — одной ногой, потому что протеза не было.

— Джейми, — выдохнул он. — Мы встретили патруль возле мельницы. Они нас подкарауливали. Знали, что мы туда приедем.

Во мне все сжалось.

— Он жив?

Айен кивнул, тяжело дыша.

— Да, и даже не ранен. Они повезли его по направлению к Киллину.

Дженни ощупывала его лицо.

— Ты сильно ранен, муженек?

— Нет. Они отобрали у меня коня и мою деревянную ногу. Убивать меня им было ни к чему, гнаться за ними я не мог.

Дженни глянула на горизонт: солнце стояло над деревьями. Часа четыре, подумала я. Айен проследил за взглядом жены и предупредил ее вопрос:

— Мы наткнулись на них около полудня. Мне понадобилось два часа, чтобы добраться до места, где я взял лошадь.

Дженни постояла минутку, что-то обдумывая потом решительно повернулась ко мне:

— Клэр, помоги Айену дойти до дома и, если надо его подлечить, займись им, пожалуйста, поскорее. Я передам ребенка мистрисс Крук и попрошу подготовить лошадей.

Она удалилась так быстро, что ни один из нас рта не успел раскрыть.

— Она собирается… но она же не может! — воскликнула я. — Ей нельзя оставлять ребенка!

Айен тяжело оперся на мое плечо, и мы медленно двинулись по тропинке к дому. Он покачал головой.

— Наверное, нельзя. Но не думаю, что она собирается позволить англичанам вздернуть ее брата на виселицу.

Уже темнело, когда мы добрались до места, где Джейми и Айен попали в засаду. Дженни соскользнула с лошади и принялась рыскать по кустам, словно охотничий терьер, раздвигая ветки и бормоча себе под нос нечто весьма похожее на самые крепкие ругательства ее брата.

— На восток, — произнесла она, выбравшись из кустов вся исцарапанная и перепачканная.

Отряхнула сухие листья с юбки и взяла из моих онемевших рук поводья.

— Преследовать их в темноте мы не можем, но я по крайней мере знаю, в каком направлении нам ехать, когда рассветет.

Мы устроили себе самый простой привал, спутали лошадей и разожгли костер. Я восхищалась ловкостью, с которой Дженни занималась этими делами, и она улыбнулась:

— Я всегда просила Айена и Джейми, чтобы они научили меня всяким таким вещам. Разводить костер, лазить по деревьям, даже шкурки снимать. И как идти по следу. — Она повернула голову в ту сторону, куда уехал патруль. — Ты не волнуйся, Клэр, — продолжала она, присаживаясь к огню. — Двадцать лошадей недалеко уйдут по кустам, а две — гораздо дальше. Патруль двинется, скорее всего, к дороге на Эскадейл, а мы срежем путь по холмам и встретим их у Мидмэйнса.

Ее проворные пальцы расстегивали корсаж платья. Не без удивления наблюдала я за тем, как она, расправив складки, спустила с плеч верхнюю часть блузы и обнажила грудь. Груди у нее были очень большие, тугие от молока. В своем полном в этом смысле невежестве я даже как-то не подумала, каково приходится кормящей матери, если она надолго расстанется с младенцем.

— Я не могу надолго оставлять ребенка, — сказала Дженни как бы в ответ на мои размышления, поморщившись от боли, когда приподняла одну грудь. — Я просто взорвусь.

От ее прикосновения молоко начало капать из набухшего соска! Дженни достала из кармана большой платок и подложила его под грудь. Подняла с земли небольшую оловянную кружечку, которую перед этим достала из седельной сумки, и подставила ее к соску. Легонько нажала двумя пальцами — молоко закапало быстрее и вдруг брызнуло тонкой, но сильной струйкой.

— Вот уж не знала, что так бывает! — выпалила я в полном восторге.

— Да, — ответила Дженни. — Сначала ребенок должен довольно сильно сосать, но когда молоко прибывает, младенцу остается только глотать. Ох, сразу стало легче. — Она выплеснула молоко из чашки прямо на землю. — Грех это, но ничего не поделаешь, верно? Вот еще морока, да с детьми, за что ни возьмись, сплошная морока. Но и отказаться их иметь не захочешь.

— Нет, — тихо проговорила я, — ты бы ни за что не отказалась.

Дженни проделала ту же процедуру со второй грудью, и посмотрела на меня поверх огня.

— Для тебя теперь не время, — сказала она, — но когда-нибудь и у тебя родятся дети.

Я невесело рассмеялась.

— Сначала надо отыскать будущего отца. Дженни выплеснула молоко из чашки и начала приводить в порядок одежду.

— Ну, найти-то мы их найдем. Завтра. Непременно должны найти, я же не могу оставлять Мэгги надолго.

— Ну а если найдем, что тогда? — спросила я. Она пожала плечами и потянулась за свертком одеял.

— Все зависит от Джейми. От того, насколько он дал им себя покалечить.

Дженни оказалась права: мы обнаружили патруль на следующий день. Мы покинули наш лагерь на заре, задержавшись лишь для того, чтобы Дженни снова сцедила молоко. Она была способна отыскивать самые малозаметные следы, и я беспрекословно углубилась за ней в густой лес. Ехать быстро по частому подлеску было невозможно, однако Дженни уверила меня, что мы пробираемся гораздо более коротким путем, чем патруль, чье передвижение ограничивала значительная численность отряда.

Мы обнаружили их около полудня. Я услышала позвякивание сбруи и отдельные голоса и вытянула руку, предупреждая Дженни, которая ехала за мной.

— Там внизу брод, — шепнула мне она. — Похоже, они остановились напоить лошадей.

Сойдя на землю, она взяла оба повода и привязала наших лошадей, потом сделала мне знак следовать за ней и, словно змея, нырнула в подлесок.

С небольшого уступа, на который Дженни вывела меня, просматривался сверху весь брод, мы видели, почти всех солдат, спешившихся и разделившихся на группки по нескольку человек, о чем-то спокойно болтавших между собой; кое-кто закусывал, сидя на земле, кое-кто занимался лошадьми, отводя их по две или даже по три вместе на водопой. Единственно, кого мы не видели, так это Джейми.

— Как ты считаешь, они его убили? — в полном ужасе прошептала я.

Я дважды пересчитала солдат, чтобы не ошибиться. Их было двадцать, а лошадей двадцать шесть; все на виду, насколько я могла понять. И никаких признаков пленника — даже отблеска солнца на рыжих волосах…

— Сомневаюсь, — ответила Дженни. — Но есть только один способ узнать точно. — Она начала отползать с уступа назад в кусты.

— Какой же?

— Спросить.

За бродом дорога сразу сужалась, превращаясь в пыльную тропу, которая вилась между густо растущих сосен и ольхи. Ехать по двое солдаты не могли и двигались цепочкой по одному.